(впечатления от релиза «Конторы Кука»)
Чем интересен талантливый музыкант, так это тем, что ты (слушатель) практически обречён всю жизнь пытаться разобраться с тем, что тебе представляют. Более того, в своих поисках вполне можно зайти и вовсе не туда, куда тебя хотели завести. Неслучайно, художники порой честно признаются, что вовсе не вкладывали в работу столько смыслов, что сумели рассмотреть в них искусствоведы. Возможно, возможно. Но ведь в любом случае, интереснее пытаться разобраться, нежели сталкиваться с тем, о чём вообще не хочется думать?!
Самарская «Контора Кука» выпустила очередной альбом. С удачным названием. Ибо именно в сумерках размываются, обретая причудливую форму силуэты, ускользают смыслы, происходит слияние того, что невозможно представить вместе при ярком свете. В эту логику вполне вписалась и использованная на обложке картина Александра «Мика» Микрюкова – партнёра Кука по группе «Мик, Кук и компания».
Для того, чтобы погрузиться в сумерки, сначала надо пройти «испытание» днём. Кук прекрасно понимая, как выстраивать логику движения по альбому, начинает его с «Коллапса». В самом начале недвусмысленно намекая на «девочку с косичками, шутя-любя, взрывающую мир» (перед глазами сразу странная Грета, двинутая вперёд как символ борьбы за чистое, а по сути, оказавшаяся (хе, как обычно!) всего лишь разменной монетой. Впрочем, людям на «фабрике» от этого совсем не легче. У них рушится всё, дающее возможность жить. Выпуклым басом, действующим в качестве лупера, гитары, врывающейся в самые напряжённые моменты острыми вкраплениями, словно бы демонстрирующими обнажённые нервы, и, (куда без этого?!) шаманскими «бубен-барабанами», «Контора» рисует вполне себе осязаемую картину трагичности происходящего.
После такого начала вполне лирично смотрится «заезд» в следующую композицию «В пене прибоя». Лёгкие акустические гитарки, при ритмически прорисованном басу, наглядно демонстрируют ночной берег моря (Волги?). Когда в свете звёзд видны только далёкие огоньки, и ты на этом пустынном пространстве чувствуешь себя практически ошалевшим от свободы, захлёбываешься свежим летним воздухом и готов бегать, кричать, или даже поймать такси и рвануть куда-то дальше – к людям, к веселью, к свету… И вот, ты уже готов уйти в отрыв, но появляется медсестра, которая и помогает спуститься по влажному склону… И картинка приобретает другой смысл. И уходит романтика, и остаётся только толика надежды. Не более.
Вода вообще один из тех сакральных образов, которые Кук использует достаточно часто. Будучи продвинутым, он наверняка знает, что набережная (любая) – место соприкосновения двух миров. Так что воды у него почти всегда хватает. Вот и в композиции «На краю», что вполне объяснимо (край земли – это же где-то там, за далёкими океанами) «фиолетовые звуки пускают пузыри»… Мажорными гитарками, местами даже сдваивающимися, Кук словно бы настраивает на романтику. Но она, на самом деле какая-то странная: «Ни луны, ни солнца, ни лета, ни зимы…» И ты, втянутый в негу, окутанный звуками (почти из Нирваны) начинаешь понимать, нет, это вовсе не то место, в которое хотелось бы попасть сейчас. Из этого сладкого плена хочется вырваться и бежать!
«Быть командиром хаоса, держать его в своих руках, контролировать непредсказуемый ход вещей» – после таких строчек, кажется, что дальше можно уже и не слушать. Чертовски удачно найденный и красиво сделанный образ! А ведь это же только начало вещи. Сам Кук это тоже вполне себе понимает, повторяя найденное и в следующих куплетах. Дальше – только «подсветка» гитарным соло и голосовая тембральная окраска.
«Гаврилова поляна» – вещь пронзительная. Но для того, чтобы понять, что такое: «С Гавриловой поляны домой, в зажатых ладонях все её письма», надо приложить усилия и найти информацию об этом месте. И тогда, от таких невинных, казалось бы, образов волосы встают дыбом. Многие самарцы слышали, а другие, возможно, и нет. На «Гавриловой поляне» сначала был лагерь для тяжело больных преступников, и оттуда никто не выходил живым; какое-то время содержались даже немцы; а потом почти сорок лет – психиатрическая больница… И тогда совсем горько звучит: «Только не плыви на Голодный остров, отдохнёшь, пропадёшь». Выбранный гитарный бой – призван совместить несовместимое – с одной стороны добавить «пульсации вен», а с другой, словно бы провести границу между бытием и невозвратом… Пронзительно здесь звучит и джембе. Словно бы венка, подрагивающая на виске.
Заглавная песня альбома «Сумерки» придумана так, чтобы минималистки, как-то даже слегка зловеще, словно бы двигаясь в ритме какого-то африканского танца, исполненного представителями далёкого племени (при том, что образы вполне узнаваемо городские) погрузить слушателя в пространство переходного момента. «Без намёка на каплю любви, не привлекая внимания, сгущаются сумерки». Заметьте, не опускаются, не накрывают с головой, не растворяют, – для Кука в его истории – именно сгущаются! Он видит и чувствует так. Разумеется, оставляя нам возможность трактовать этот момент, согласно собственным ощущениям.
Если вы, когда-нибудь оказывались в незнакомом городе в ситуации, когда вам некуда идти, то вы физически проживёте то, что сделал Кук в «Зимнем вечере». Этот голый, зимний сквер, с озябшими силуэтами чёрных деревьев, ветром, который так и норовит забраться под одежду, выдувая капли тепла… И, казалось бы, можно совсем замёрзнуть, сдаться, не найти приют, но Кук не был бы собой, если бы не подвесил впереди маячок надежды: «Зимний вечер, но скоро весна, кто бы мог подумать, кто бы мог знать». Удивительным образом, Куку при всей ограниченности использования инструментария, не насыщая пространство наборами различных звуков, буквально короткими мазками, удалось добиться того, что сначала просто сжимается сердце от безнадёжности, а затем слегка отпускает, потому что вдруг появляется чуточку света.
«Болтали, смеялись» начинается со звука, который так и не сумел разгадать. Параллельно гитарному перебору вдруг возникает какой-то странный выдох-уханье, придающий вещи какое-то совершенно особое настроение. Не стал выяснять у Елизарова, просто для того, чтобы это и осталось загадкой. Ведь их так интересно разгадывать! И при таком антураже лирическая история обретает какой-то совсем особенный смысл. Пожалуй, здесь, впервые на «сумерках» Кук использует прямые аллюзии, во всяком случае, мне показалось, что сам звук – отсыл к «коммуникативной трубе» из «Ассы», а голосовой ход – кивок в сторону раннего «АукцЫона». Впрочем, тут же невозможно на чём-то настаивать. Каждый «дорисовывает» картину сам. Зато смело можно выделить ещё пару отличных строчек: «Всё не настолько серьёзно, что лучше и не знать» (разрядка всюду моя – А.). Они на глазах превращают курортный роман во что-то совершенно иное.
«Время» – философское, выстраданное, могло появиться у человека, которому хорошо знаком путь обретений и потерь. При этом, она меня по-настоящему удивила. Чем? Да тем, что при некоторой доводке аранжировки, это такая хеппенинговая история, которую можно петь, обнявшись на закрытии любого рок-фестиваля. С учётом того, что такого рода песен, способных, пусть в моменте, объединить многих, у нас уже давненько не наблюдалось, может быть стоит посмотреть в эту сторону. Совершенно не уверен, что это нужно Куку. Но штука получилась именно такой.
Для меня всегда важно, что происходит с альбомом, после того, как он к тебе попал. Честно стараюсь послушать все. Возвращаюсь к немногим. И истории Кука тут на особом счету. Да, их невозможно, да, наверное, не нужно, слушать запоем. Но строчки и образы, заставляют нет-нет, да и завести пластинку (включить play).
Алексей «Алекс» Орлин