С Ренатом Натфуллиным мы решили встретиться и поговорить на тему: «как я провёл это лето». Благо, что у Рената, есть, чем поделиться, ибо в сети достаточно регулярно появляются треки из нового альбома.
Встретившись в назначенное время, единодушно сошлись во мнении, что сама погода, словно бы уговаривает, двинуть в лес. Где, на лесных дорожках, в интерьерах уходящей золотой осени, мы проговорили несколько часов. О важных для лидера «Четырёх Кварталов» моментах, об ощущении времени, о том, как жить и откуда подпитываться энергией, когда ты практически не играешь концертов. И, разумеется, о том, почему для него так принципиально важна работа, которой занят сейчас.
— Это лето не получилось у тебя таким, каким могло быть. Во всяком случае, не таким, каким мы привыкли его видеть в твоём исполнении, что подразумевает постоянные фестивальные выезды. Нынче ты скорее бывал на фестах, но в качестве зрителя. Почему?
— Да, так получилось. Во-первых, много сил забирает альбом, над которым сейчас идёт работа. Во-вторых, появилась возможность после восьми лет беспрерывного движения в турах (весенних, осенних), выступлений на фестивалях, посмотреть на происходящее со стороны. В том числе, чтобы не совершать ошибок, которых можно избежать. Мне нужна была пауза. Требовалось переосмыслить происходящее, наметить путь движения дальше. Тем более что впереди много чего предстоит. Уже 29 ноября будет стерлитамакская «Подворотня», куда обязательно поеду. В январе на всех цифровых площадках появится новый альбом «О мире и любви», и в феврале начётся его продвижение. То есть пойдут концерты, в разных городах. Премьерный показ альбома начнётся с Санкт-Петербурга, с клуба «Гараж Сарай», где меня поддержат «Переезд» Ильи Жаркова и «Имбирный Дед». Плюс в феврале намерен впервые сыграть на башлачёвском фестивале «Искры электричества», тоже в Питере. И ещё в том же месяце будет Самара.
— При этом, стоит подчеркнуть, что альбом запланирован как двойник.
— Он и будет двойным. Сейчас выйдет первая часть, а через пару лет вторая.
— Почему такой разбег?
— Потому что это время. Если я завязну с двойником, то вряд ли смогу активно двигаться. Большая работа.
— Мы, когда ехали к лесу, в машине, ты сказал для меня удивительную вещь, что уже выложенные треки (а у них, особенно у «Ангелов», прилично прослушиваний) не будут самыми сильными.
— Объясню. Конечно, каждый трек дорог. В него вложена частичка души. И, да они выкладываются, чтобы привлечь внимание к альбому. А потом начинаешь двигаться дальше, делаешь, допустим, те же «Корабли», и понимаешь, что она получается гораздо сочнее… По крайней мере, именно так я чувствую. Разумеется, публика может воспринять это совершенно иначе.
— Те синглы, что уже выложены, по сути, плод работы двух музыкантов – твоей и твоего брата Ильдара Нутфуллина, и Игоря Михалкина, который всё это сводит и мастерит.
— Всё так. Брату я выслал несколько первых треков, он предложил сыграть гитару, и как-то всё пошло. Хотя я понимаю, насколько он занятый человек. В общем, благодарен ему за поддержку.
— Вопрос-то связан с другим. По факту, в варианте Тольятти, получается – ты музыкант-одиночка. Хотя и лидер группы «Четыре Квартала». Так понимаю, пока нет желания вернуться к варианту живого состава?
— Нет. Первое. На данный момент я делаю сольную акустическую работу. То, что мы группой записали альбом «Холодные воды», провели несколько лет в постоянных поездках, было классной историей. Но она завершена. Закончен определённый этап жизни. Я понял, что мы выдохлись, перегорели. Дальше каждый пошёл своим путём.
— То есть в каких-то вещах, ты был и остаёшься максималистом?
— По мне работать и делать что-то стоит только тогда, когда горят глаза. Иначе в этом нет никакого смысла. Я так это понимаю и чувствую.
— Давай поговорим о технологии. Так понимаю, ты стараешься сделать всё максимально возможное в собственной студии. Затем отправляешь материал Михалкину. Где уже Игорь занимается сведением, с твоими, разумеется, коррективами.
— Тут есть важные нюансы. Существуют определённые лекала, по которым строится работа, и у каждого звукорежиссёра они свои. К примеру, скажем, бубен, должен звучать именно так, никак иначе. Вот тут приходится вмешиваться. И добиваться получения того звука, который нужен мне. Пусть это будет не так модно и актуально, но зато точно станет соответствовать придуманному рисунку. Мы, говоря откровенно, никогда и не стремились к мейнстриму, не пытались понравиться всем. Скажу больше, я хочу, чтобы, в первую очередь, альбом нравился именно мне, пишу его для себя.
— Формализуем. Саунд выстраиваешь ты?
— Да. Поэтому с Игорем мы много общаемся, спорим. Самое главное, умеем вовремя остановиться, разойтись, подумать, послушать аргументы другой стороны. Чтобы спустя время прийти к какому-то решению. На самом деле я к этому альбому отношусь по-особенному. Пожалуй, у меня такое впервые. Раньше, я доверялся звукорежиссёру. То есть, принёс материал, тот всё исполнил, мы внесли маленькие коррективы, и всё, норма. Я старался вмешиваться минимально.
— Почему?
— Может быть, потому что сегодня, в отличие от группы, все аранжировки на мне. Пришлось глубоко в это погружаться. Меня начали страшно интересовать нюансы: что должно звучать – бас или контрабас, как должна выглядеть труба?
— Что значит, контрабас?
— Ну, я говорю о поиске необходимого звука. Да, я не стану искать контрабасиста, уговаривать его. Я просто упрямо и настойчиво буду искать требуемый мне звук. Благодаря нынешним компьютерным технологиям, программам, сегодня можно найти именно то, что нужно. И не отличишь, слушая.
— Тем не менее, есть те, кто предпочитает всё-таки найти этого контрабасиста.
— Каждый идёт своим путём. Как пример. Мы с группой писали альбом три года. Десять треков. Я за год сделаю двенадцать.
— То есть сейчас техника в помощь сонграйтеру – тому, кто сочиняет музыку и текст.
— Сейчас многие, сидя дома, делают прекрасную музыку. По мне, работа в студии в одиночку, ты получаешь возможность гораздо внимательней относится к деталям, нежели во время групповых репетиций. Меньше отвлекающих факторов. Меньше теряется времени.
— Давай про адреналин. Любое концертное выступление даёт музыканту обратную реакцию публики. Тем более ты всегда работаешь на полную катушку, стараясь выплеснуться максимально. Сейчас, когда у тебя этого нет, когда больше времени ты проводишь с инструментами и компом, как заряжаться, откуда черпать энергию?
— Понятно, что фидбэк, получаемый на концертах, ничто не заменит. К тому же, когда концертов мало, то и песен пишется меньше (улыбается – А.). Тут, правда, важно заметить, что в готовящемся альбоме, не все песни новые. Расклад, примерно, пятьдесят на пятьдесят. Стоит сказать, что изначально был акустический блок – песни, которые я исполнял сольно на концертах, под гитару. И никогда их не записывал. Ведь, те же «Ангелы» были написаны ещё в девяносто каком-то году. Песня, посвящённая другу, которого давно нет на свете. «Песок в глаза» — с первого альбома «Созидального исхода». А взялся я за неё, потому что у меня есть приятель, который считает её вообще лучшей песней, которую я написал. И в нынешней аранжировке я сделал её в виде такого подарка для него, с трубами, с такой мощной аранжировкой.
— Получается ты, как, собственно, любой автор, который много лет пишет свои вещи, вдруг задумался о том, что есть много историй, несправедливо забытых, или не сделанных так, как можно было.
— Скажу так – это песни, которые мы бы и не смогли сделать с группой. А они – классные! Поэтому, когда я уходил играть акустику, то не брал песни, которые игрались группой, будь то «Четыре Квартала» или «Созидальный исход». Я всегда их исполнял «в одного». Они жили со мной. Просто настал момент, сделать то, что должен был – выпустить их в жизнь так, как они того заслуживали. Это очень важно для меня. Тут был случай. Позвонил приятель. Говорит, помнишь, у тебя была песня «Весна», даже припев мне напел. А я припев помню, а куплет – нет, совсем! Пришлось новые строчки написать… Не знаю, как объяснить происходящее физически. Просто пришло время, когда всё совпало: звонки друзей, напоминание песен, всё это потихонечку собралось в какую-то базу, вылившись в акустический альбом. Я люблю их, и хочу, чтобы люди их услышали в нормальном виде. Ведь те же «Корабли» мы когда-то записали с Максом Халиловым в электричестве. Но люди подходят, и говорят, что в акустике она их цепляет сильнее. Появляются другие краски и смыслы.
— Когда мы реанимировали фестиваль «АКУСТИКА», мне приходилось некоторые тольяттинские группы убеждать в том, что в акустическом варианте их вещи заиграют новыми красками. Не верили. Пока не сыграли. У некоторых акустические версии стали самыми удачными из всех вариаций. Именно они живут до сих пор.
— Это здорово. И для меня абсолютно понятно.
— Я это к тому, что любому творческому человеку неплохо периодически смотреть на то, что ты сделал раньше. И не бояться это использовать. Потому что мы бежим, и, кажется, следующий шаг, он же круче!
— В этом-то и ошибка. Это из той же серии, когда ты пишешь вещь, и она такая понятная, простая, а ты начинаешь её усложнять, добавлять какие-то новые смыслы, и в результате теряешь найденное и работающее.
— Когда приходит осознание, что я как автор, в первую очередь, делаю то, что мне интересно? Ведь, если мне это интересно, то почти наверняка найдутся люди, которых это тоже зацепит.
— Если мне не интересно или я сомневаюсь, я не зацеплю никого! Если у меня горят глаза, значит, обязательно найдутся горящие глаза и в зале. Иначе «химии» не случается. Нельзя выходить к людям с ленцой. В этом нет смысла. Для меня.
— Большинство авторов любит, когда их хвалят, и не любят, когда кто-то, даже из нормальных побуждений и не обидно, что-то подмечает из того, что ему не понравилось, показалось неуместным. Ты как относишься?
— Я для себя понял, что надо быть благодарным людям, которые в стремлении тебе помочь, на что-то обращают твоё внимание. Это ведь значит, что они, сделанное мной, пропустили через себя. Во-вторых, помогают увидеть что, что мог пропустить. Ведь, когда долго возишься с треком, глаз замыливается. Может быть, двадцать лет назад, я и относился к этому иначе, что-то отстаивал с пеной у рта. Сегодня отношусь спокойнее. Стараюсь услышать аргументы. Конструктивная критика – повод для анализа. Если, разумеется, это не касается каких-то вещей, сделанных мной специально. В этом случае, каждый останемся при своём мнении.
— История про любой вид искусства, абсолютно про любой, это история, в первую очередь, про нравится – не нравится. Не забудем, что на восприятие любого продукта влияет масса вещей: твоё настроение, состояние, происходящее вокруг, то, чем ты увлечён в эту минуту. То есть комплекс всего.
— Согласен, бывает, сегодня что-то вызывает у тебя практически отторжение, а через три года ты начинаешь этим восхищаться. И думаешь, как же так?! В этом смысле музыка – особа фантастическая. Она же постоянно меняется. Находится в движении. Это – живой организм. Он дышит, чувствует, видит.
— Есть, однако, вещи, которые не меняются во времени. Всегда у пластинки, диска, книги, есть тот, кто не может не оценить искренности посыла. Даже, если что-то ему и не понравилось.
— Тут не с чем спорить. Всё так.
— Ты говорил, что в любом случае, оставишь название альбома неизменным «О мире и любви», а вёрстка непременно будет чёрно-белой.
— Да. По вёрстке (демонстрирует предварительный вариант – А.), надеюсь, Андрей Митин, как всегда, сделает её на своём уровне. Это у него талантливо получается. Что касается содержания, то в отличие от «Холодных вод», в новом альбоме будет много света и тепла. Даже те моменты, которые я исполняю с нервом, зазвучат мягче. Я хочу согреть слушателей этим альбомом.
Алексей «Алекс» Орлин